Публикации On air
Кармен остаётся жива

В октябре-декабре 2025 года парижский «Театр де ла Виль» организовал масштабную программу «Фокус на Исраэле Гальване»

(FOCUS ISRAEL GALVÁN), в рамках которой в столице Франции было представлено шесть оригинальных постановок известного испанского танцовщика и хореографа. В общей сложности с 12 октября по 21 декабря на ведущих театральных и музыкальных площадках города состоялось 29 спектаклей, в том числе и парижская премьера спектакля «Кармен», на которой побывали Ника Пархомовская и Инна Розова.

Испанский танцовщик и хореограф Исраэль Гальван мало известен в России. Между тем, на родине, да и вообще в Европе, он признанный мастер уже начиная с конца 1990-х годов. Выбор профессии во многом определила семья и место рождения артиста: его отец Хосе Гальван и мать Эухения де лос Рейес — знаменитые севильские исполнители фламенко. Неудивительно, что Гальван прекрасно владеет и активно пользуется приемами этого танцевального направления. Но одними ими испанец никогда не ограничивается: в его арсенале также всё многообразие современного танца. К сегодняшнему дню он поставил около двадцати очень разных, но неизменно провокационных спектаклей, в которых исполнил главные (и зачастую единственные) танцевальные партии. Так что танц-театр Гальвана может быть по праву назван авторским.

При этом Гальван далеко не первый танц-художник, который обращается к сюжету «Кармен». В разное время к новелле Проспера Мериме и опере Жоржа Бизе обращались многие значимые хореографы. Среди них в частности такие «звёзды», как Мариус Петипа, Касьян Голейзовский, Ролан Пети, Матс Эк, Иржи Килиан, Альберто Алонсо и Мэтью Борн. Но Исраэль Гальван первый решил посмотреть на «Кармен» под юмористическим углом и создать историю о счастливой любви. Сначала кажется, что это даёт постановщику возможность создать на сцене стихию веселого карнавала: неслучайно он сам играет все роли. Но на самом деле Гальван решает крайне интересную и остро-актуальную задачу - в своём спектакле он деконструирует миф о роковой женщине.

Исраэль Гальван первый решил посмотреть на «Кармен» под юмористическим углом и создать историю о счастливой любви

В конце первой четверти 21 века история о страстной красавице, которая вертит мужчинами, теряющими из-за неё голову, выглядит нелепо и архаично и может существовать только в таком условном пространстве, как, например, опера. Подчёркивая это, Гальван располагает на сцене симфонический оркестр Divertimento под руководством женщины-дирижера Захии Зиуани, и приглашает трёх оперных певцов (тенор Роберт Льюис исполняет партию Дона Хосе, баритон Жан-Кристоф Ланьес выступает в роли Эскамильо, а меццо-сопрано Дипа Джонни поёт Кармен). Таким образом, на глазах у изумленной публики Парижской Филармонии сталкиваются два мира — мечты (опера) и реальности (танец). Помощницей танцовщика и проводницей зрителей на севильские улицы выступает испанская певица и гитаристка Мария Марин.

Итак, пока сладкозвучная Кармен поёт о силе любви (хабанера "У любви, как у пташки, крылья"), на сцене появляется Исраэль Гальван в коротком черном трико, туфлях для исполнения фламенко («zapato») и в закрывающей лицо мантилье. Его облик уже сам по себе вызывает смех, но ещё больше веселье зрителей усиливается, когда танцовщик начинает двигаться. Сначала возникает полная иллюзия, что это традиционное фламенко, но Гальван быстро разрушает ожидания публики: то замирая в неожиданной позе, то изящно виляя нижней частью тела, то манерно вскидывая руки, то спотыкаясь на ровном месте. По сути весь спектакль он развивает заданный в экспозиции приём, умело балансируя между мастерским исполнением фламенко и неожиданными отсылками к современному танцу.
Кармен в исполнении Гальвана — не роковая красотка, а живая, немного вульгарная, но при этом заводная и обаятельная девица. Не прячась за костюмом (как это принято во фламенко с его пышными юбками в пол и длинными рукавами), а делая его воистину минималистичным, танцовщик не только даёт зрителям возможность увидеть механику движения, но как будто обнажает сущность своей героини. Помогают ему в этом и многочисленные предметы: с одной стороны характерные для испанской традиции (кастаньеты, бубен, веер, белый цветок и чёрное перо), а с другой, усиливающие комический эффект (ведь веер на цепочке можно использовать как кнут, а цветок метать наподобие стрелы) и дающие возможность изобретать новые танцевальные жесты.
Естественно, когда Гальван преображается в разных персонажей, он меняет и характер танца. Вот перед нами Дон Хозе, и в первую секунду кажется, что это другой исполнитель, настолько в Гальване не остается ничего женского, кокетливого и неловкого. Мы видим классического танцовщика фламенко в чёрных брюках, с короткой стрижкой, мощно отбивающего ритм, перетягивающего всё внимание на себя, шумного, громкого и активного. Сначала восхищаешься виртуозной техникой, но постепенно замечаешь, что мускулинность Хозе даже несколько преувеличена, и словно подтверждая эти догадки, Гальван делает в конце несколько снижающих пафос движений и даёт понять, что Дон Хосе больше изображает героизм, чем является настоящим героем.
Следом на сцене появляется бравый Эскамильо, больше напоминающий кукольного паяца: он откровенно любуется собой, и танцовщик практически не оставляет ему шагов фламенко, зато наделяет игривыми подпрыжками. Тореадор выгибает колени во все стороны, крутится вокруг своей оси, чтобы его получше разглядели, и замирает в завлекательных позах. Предмет его особой гордости — шапочка тореадора с кистями, которую он ритмично поворачивает на голове. Сражаясь с быком, Эскамильо передвигается на двух небольших, сложенных несколько раз, плотных картонках — то ли бережёт обувь, то ли указывает на тяжесть своей работы.

Бык в противоположность ему весел и брутален. Он свободно скачет по всему пространству сцены, виляет хвостом и шлёт зрителям воздушные поцелуи. Симпатии публики безусловно на его стороне, но он жертвует собой, чтобы больше никто не пострадал. Впрочем, смерть быка не выглядит страшной: фонтан красных бумажек взлетает в воздух, а танцовщик, лёжа на сцене, смешно раскидывает руки и ноги, корчит уморительные гримасы. Прочие же персонажи остаются живы, здоровы и при своих интересах: Кармен — со свободой, тореадор — с работой, а Дон Хосе — с любовью, пусть и потерянной. 
Задаваясь вопросом, что же такое любовь в наше время и существует ли она вообще, в финале в действие вступает финский хор Mieskuoro Huutajat из города Оулу под руководством дирижера Петри Сирвие. Появление немолодых, но бодрых певцов, вдруг буквально вырастающих на одном из балконов, становится настоящим сюрпризом для публики. Пока кричащие мужчины размышляют, что делать с любовью и свободой, на авансцене тореадор в лице Гальвана вступает в шутливый поединок с дирижёром (хорошо, что у того при себе есть палочка). Музыка, любовь и свобода побеждают, но в главном выигрыше остаются зрители, получающие спектакль, где танец гармонично сочетается с оперным и хоровым пением, а также современным гитарным аккомпанементом.
В первом же своем спектакле, ¡Mira! / Los Zapatos Rojos, поставленном в 1998 году, он полностью переворачивал представление зрителей и критиков о том, что такое фламенко и как оно должно сегодня выглядеть. Затем в спектакле «FLA.CO.MEN.» он деконстриуровал фламенко и пытался разобраться, из каких мелочей состоит не только национальный испанский танец, а заодно и его собственная идентичность. В «Торобаке», придуманной и исполненной совместно с Акрамом Ханом, Гальван формулировал то общее и искал то разное, что сближает и разделяет фламенко и катхак.
См. нашу статью об этом в журнале «Театр.»: https://oteatre.info/karmen-ot-opery-k-contemporary-dance/

В материале использованы фотографии с сайтов: https://susyq.es/criticas/2258-carmen-bienal-de-sevilla

https://www.lavillette.com/en/manifestations/israel-galvan-et-lorchestre-divertimento-carmen-25-26/

https://www.theatredelaville-paris.com/en/spectacles/saison-25-26/danse/israel-galvan-carmen