Учеником в стенах Академии Русского Балета Шкляров проявил главные черты характера — мужественность, терпение и страсть к танцу. Природа щедро одарила его профессиональными данными, но поскупилась на крепость здоровья, необходимого для поддержания своего главного инструмента — тела в стабильном физическом состоянии. Средний рост, некоторая хрупкость конституции и неимоверное желание танцевать привели Шклярова к наивысшей форме, почти с первого года к готовности стать ведущим артистом Мариинской сцены. Во многом успехами он обязан стабильной поддержке семьи, маме, посвятившей жизнь заботе о нем. Шкляров остро чувствовал свою природу, воспитанный в лучших традициях старой петербургской школы, при поддержке родных устремился покорить непокорный балетный Олимп. Жажда новых партий и вера в себя помогли взойти на ступень солиста, после — премьера. Первые годы ему доверяли небольшие выходы в кордебалете. Проблесками надежды оказывались экстренные вводы. Так в первый же сезон Шкляров исполнил Шута в «Лебедином озере». Напуганный, путающий порядок, он все же справился с виртуозной техникой. На протяжении первых лет упрямо доказывая себе и руководству способность к большему и только в 2011 году Шкляров будет удостоен положения премьера.

Ежедневный экзерсис, репетиции, спектакли, в свободные часы отработка деталей и продумывание роли. Как результат — виртуозная техника, легкость прыжков, ловкость вращений и только ему свойственное дыхание в танце, когда вслед за отточенным движением ног, следуют мягкие аккомпанирующие руки. Вдумчивое проживание в образе, надежное партнёрство, обаяние определит Шклярова любимцем публики. Он сменит педагогов в театре от Сергея Бережного, Юрия Фатеева перейдет к Владимиру Киму, терпеливому, знающему, остро чувствующему настроение ученика. Их плодотворное сотрудничество поможет молодому артисту стабилизироваться на сцене, обрести свою индивидуальность путем дотошного анализа каждого выступления.
Отечественная и зарубежная пресса назовёт его «принцем русского балета», в то время как неутомимое желание артиста — танцевать не только многочисленные партии классического репертуара, но и вырваться в тот мир современной пластики, где потребуется сломать стереотипы свои и о себе.

Вчерашний трепетный Дезире, романтичный Зигфрид, влюблённый Альберт, в первую очередь надёжный партнер. Ему довелось танцевать с танцовщицами редкого дарования, в том числе с Дианой Вишнёвой, Ульяной Лопаткиной, Викторией Терёшкиной, Мей Нагахиса, Натальей Осиповой, Олесей Новиковой и другими. Трепетное отношение к балерине, ловкость и надёжность, ведение партии — всё складывалось для зрителя в единственное достоверное существование персонажей. И каждый раз Шкляров находил новые краски в образе уже оттанцованных многократно партий. Причина неутомимого поиска — желание совершенствоваться, дабы не закостенеть особенно в классическом репертуаре.

Амбициозный и творчески неуспокоенный Шкляров с первого года в родном театре стремительно набирал репертуар. Внешность юного обаятельного человека соответствовала его героям, в особенности в «Ромео и Джульетте». В паре с Дианой Вишнёвой они покорили мирового зрителя, взаимодополняя друг друга. Сложный драматический балет раскрыл нежность трепетной Джульетты, обуреваемой страстными чувствами к пылкому Ромео. По психофизике партия юного влюблённого органично подошла Шклярову. На протяжении всего спектакля его герой-мальчишка к финалу становился самостоятельным молодым мужчиной, твёрдо принимающим судьбоносные решения. Насыщенная хореография, сложная партитура Прокофьева обрели новое звучание, когда появилась естественность в танце Шклярова, простота и изысканность движения, осмысленного молодым азартным танцовщиком, страстно жаждущим найти свое прочтение легендарной хореографии Лавровского.

Поистине его Джульеттой окажется утонченная Мария Ширинкина, лёгкая, романтичная, самозабвенно влюблённая. Строгий средневековый мир уступает место очарованию юности, стоит только появиться на сцене паре Ширинкина-Шкляров. Вчерашний юнец Ромео оказывается доблестным рыцарем рядом с трепетной Джульеттой, заливающейся краской от одного его взгляда. В их дуэте невообразимая нежность, от прикосновения рук, до полуоборота головы. Единение столь трепетное, дающее виртуозному движению лёгкость и дыхание. Совершенная форма, отточенность, музыкальность и влюблённость, безоговорочно очаровывают зрителя.

Классический балет требует от артиста постоянного процесса работы над собой и поиска неустанного, порой бесконечного. Его Принц Дезире из «Спящей красавицы» рафинированный, точный по позировкам, изяществу стиля, имеющий определённые отсылки к эпохе Людовика XIV оказался под стать молодому артисту. Дезире-Шкляров благодаря первому педагогу Сергею Бережному остро чувствовал стиль, подчеркнуто элегантный, несуетливый. Органика движений и внешнего образа определила положение эталонного принца, амплуа стесняющего и ограничивающего Шклярова-танцовщика.
Альберт в «Жизели» — несомненная творческая удача уже повзрослевшего артиста. Драматически насыщенная партия раскрыла богатый потенциал актёрского дарования. Сложно дающаяся молодым артисткам сцена сумасшествия терялась, когда Альберт-Шклярова на втором плане переживал гибель своей возлюбленной. Зритель искренне верил в чистоту его намерений. Второй акт показывал персонажа мечущегося, страстного, полного раскаяния, молящего о прощении ту, чья любовь озаряла его существование.

В последние годы дуэт Шклярова и Мей Нагахиса стал истинным подарком для публики. Хрупкая фарфоровая балерина, лёгкая и несколько холодная оттеняла страстного юношу, стремительного, порывистого в движениях. В их дуэте преобладала кантилена, поражающая публику музыкальностью и выразительностью в каждом шаге и позе. Даже на последнем концертном выступлении в московском Кремлёвском дворце (21 октября 2024 года) публика не догадывалась, как сложно давались Шклярову поддержки и многочисленные прыжки. Трепетный дуэт, бережное отношение к партнёрше, ловкость движений и в одно мгновение исчезающий в кулисах, он, казалось, уступил место Нагахисе, чарующей Жизели, возвращаясь к ней лишь в финале. Отсутствие части хореографического текста осталось незамеченным большинством, органика существования на сцене и ведение партии филигранно нивелировали проблемы, возникшие у исполнителя по причине травмы.

В репертуаре Владимира Шклярова многочисленные партии сказочных принцев, романтических героев характерных его внешнему облику. Безупречная техника, эмоциональная выразительность, музыкальность сделали его любимым публикой Принцем Дезире, Джеймсом, Жаном де Бриеном, Зигфридом, Графом Альбертом, Ромео. Балеты Мариуса Петипа, Льва Иванова, Михаила Фокина, Ростислава Захарова, спектакли, признанные классикой русского балета, достались ему как премьеру. Шклярову как человеку воистину творческому хотелось вырваться из образа рафинированного героя. Его мятежная натура, устремлённая к сложным драматическим ролям, по воле судьбы нашла новое звучание в героическом Спартаке. Шкляров не скрывал, что мечтал исполнить Григоровича.

Два щедрых сезона в Баварском балете подарили среди прочего шанс реализовать мечту — «Спартак» в паре с Сергеем Полуниным (Крассом). Сложное музыкально-хореографическое полотно, требующее выносливости и определённой внешней характеристики казалось не соответствующим дарованию Шклярова. И тут случилась метаморфоза — вчерашний юный Принц вырвался на сцену истинным предводителем рабов и гладиаторов, брутальным воином, отчаянно сражающимся с противниками. Очарованная публика не узнавала артиста, убедительного, отчаянного, страстного. Некогда трепетный Ромео, робко протягивающий впервые руку Джульетте, вдруг решительно увлекал за собой Фригию. Возмужавший и необузданный воин в исполнении Шклярова обогатил каждую партию, к которой он возвращался или только начинал готовить. Испытание хореографией Григоровича прошло успешно, вопреки критике и сомнениям, озвученным в кулуарах.

Работа в Мариинском и Баварском театрах (2016/2017 гг.), многочисленные гастроли и приглашения выступить по всему миру, сотни интервью и признание мировой аудиторией — мечта каждого артиста. Только мало кто догадывался, как сложно Шклярову преодолевать нарастающую физическую боль, восстанавливаться после многочисленных травм, преследующих его ещё со времен Академии. Эта борьба с собой обогатила его актёрское дарование. Рождались его герои полнокровные и достоверные. Безоговорочно влюблённая публика с нетерпением ждала новых партий и появления имени Шклярова в афишах театров всего мира, порой устремлялась на гала ради его выхода в дуэтах и соло.

Репертуар пополнился балетами иностранных постановщиков: «Онегин» Джона Крэнко, «В ночи» Джерома Роббинса, «Этюды» Харальда Ландера, «Пять танго» Ханса ван Манена, «Головокружительное упоение точностью» Уильяма Форсайта, «Without» Бенжамина Мильпье, «Парк» Анжелена Прельжокажа, «Инфра» Уэйна МакГрегора и многих других. В один только первый год в Мюнхене репертуар пополнили «Жизель» в редакции Питера Райта, «Баядерка» в редакции Патриса Барта, «Спартак» Юрия Григоровича, «Тщетная предосторожность» Фредерика Аштона, «Ромео и Джульетта» Джона Крэнко, «Алиса в стране чудес» Кристофера Уилдона.

Это была иная лексика, логика построения которой не сравнится с классикой Петипа-Иванова, даже Григоровича. Иное балетмейстерское мышление, взаимоотношение с музыкой, порой идущей вразрез, непривычные поддержки. Все то, что для отечественного артиста чуждо и лишено логики, требует определенного уровня подготовки. Шкляров жадно входил в этот репертуар, тщательно прорабатывая каждую фразу, дабы познать свои безграничные, как казалось, физические возможности. Упрямство, свойственное его личности, сформировало в нем прочный стержень. Преодолевая многочисленные препятствия, Шкляров осваивал сложную неоклассическую лексику, схватывая технику танца модерн, подстраиваясь под любую пластику, всюду оказывался органичным. Проявлялась его яркая индивидуальность, с годами формирующая уже узнаваемый образ премьера Шклярова.

Несмотря на стремительно нарастающий репертуар, где уже не оставалось, как казалось, партий мечты, у Владимира Шклярова не иссякало желание станцевать Де Грие в балете «Манон» Кеннета Макмиллана. Судьба, обманчиво щедрая к нему, предоставила шанс в Ковент Гарден Лондона в паре с Натальей Осиповой. Балерина неуёмного темперамента, экспрессивная и неуловимая в дуэтах, заставила по-новому взглянуть на партнёрство. Стихийная необузданность Осиповой лишний раз доказывала внимательность Шклярова-партнёра, всегда галантного и надёжного, в многочисленных совместных сценах. Де Грие Шклярова непоколебим, решителен, полон азарта и неистово влюблен. Четыре дуэта эмоциональны, разнообразны, очень сложны лексически. Де Грие Шкляров обаятелен, диапазон его актерского наполнения партии покорил даже самую чопорную английскую публику.

За два десятка лет на сцене Владимиру Шклярову выпало счастье исполнить свыше 40 балетов, концертных номеров, каждый из которых обогатил его исполнительскую манеру, отшлифовал индивидуальность. В числе многочисленных опытов сотрудничества с молодыми современными балетмейстерами особняком стоит «Моцарт и Сальери» Владимира Варнавы.
Петербуржцы на юбилейном вечере 20-летия службы в Мариинском театре овациями поддержали возобновление постановки и исполнение Варнавой и Шкляровым. Только вот история получилась отнюдь не хрестоматийной, где борьба композиторов окончилась гибелью гения Моцарта. В исполнении Шклярова незамысловатая хореография и режиссура обрели новое звучание человеческой жестокости, зависти, губительной ненависти к гениальности другого. Его Моцарт — стойкий, отражающий нападки соперника, отвоёвывающий право первенства до последнего вздоха.

В ряду многочисленных партий Шклярова особняком стоит и Петрушка. «Чёртова клоунада» Варнавы. За трагифарсом происходящего родился герой ранимый, глубоко трагичный, уязвимый. Петрушка-Шклярова соткан из боли и жажды жизни, пронзительно созвучном музыке Стравинского. Он противостоит окружающему миру, нарочито отвергающего его существование. Трагедия маленького человека, гордого и стойкого, живущего своей наполненной жизнью, будучи непонятым, непринятым.

В мимодраме «Юноша и Смерть» (отсылающей зрителя к тому же Орфею, только из творческого наследия Жана Кокто), еще одной несомненной удаче Владимира Шклярова трепетный молодой человек ждёт девушку. Он взволнован, его сердце бьется чаще от мысли, что откроется дверь и перед ним вырастет желанный образ. Шкляров на Мариинской сцене воплотил одного из самых ярких Юношей своего поколения, страстного художника, жаждущего признания, ищущего вдохновения и любви. Он полон сил, надежд и стремлений, обретает вечную жизнь, гордо уходя по крышам Парижа. Последние аккорды «Пассакальи» Баха и неиссякаемые овации. В памяти каждого зрителя Владимир Шкляров навсегда останется пылким влюбленным Орфеем с горящими глазами, яркой кометой на звёздном балетном небосклоне.