В прошедшем сезоне российский современный танец, по моим наблюдениям, был в двойственном положении. Вроде он пострадал меньше, чем балет с его международными контрактами. Но балет внешние вызовы подхлестнули. Привычная дисциплина дала импульс генерировать идеи. Современный танец — более рефлексивный, организационно свободный, не зажатый в тиски планов — напротив, завис. Задумался, — безусловно, есть о чем. Происходящее вокруг, в мире, затягивает в думскроллинг и может высасывать душевные силы… Параллельно осыпается часть структур внутри профессионального поля. Всё требует времени и интеллектуального напряжения.

Даже ковид так не стопорил контемпорари. Там пауза была механической, ограниченной во времени и местами плодотворной. В сезоне после основных карантинов мы получили всплеск интересных, глубоких, качественных постановок, где авторы размышляли не только о замкнутости, но и человеческих соприкосновениях, которые она порождала.

Сейчас же новости поступают и поступают. Хотя бы небольшого продыха на их осмысление не видно. Временами это непосредственно влияет в том числе на работу артистов, хореографов и других причастных к среде. Основной тенденцией сезона 2022/2023 я бы назвала экзистенциальную растерянность — людей, институций и будто бы самого хода истории российского современного танца.

Контемпорари данс в России во многом пытается понять, что он такое, как существует в мире и что может. С этим связаны большинство тенденций. Их можно охарактеризовать как постоянные пересборки. Будь то обретение формальной стабильности (как в случае перехода «Каннон Данс» под крыло «Петербург-концерта»), изменение формата (фестивали, которые переформулируют свою миссию) и основание независимых институций, которые в перспективе решат проблемы контемпорари, — всё сводится к одному: люди ищут себя заново. Новости, которые пришли к началу августа, — вероятно, российский современный танец перестанет существовать как часть семейства перформативных искусств в большой системе премии и фестиваля «Золотая Маска» после неофициально анонсированного решения учредителя, СТД РФ, упразднить категорию, — подсвечивают неустойчивость положения. Номинация появилась в 2000 году, когда минимум 10 лет в России развивался контемпорари и ему требовалось место на общетеатральной карте. Спустя 23 года сообществу могут отказать в представительстве внутри ключевой — сколь бы ни критиковали такое определение и положение — театральной премии в стране. Это и симптоматично, и несправедливо. «Маска», с её неоценимым вкладом в эволюцию российского театра, важностью принципа «профессионалы профессионалам» и независимой экспертизы изнутри сообщества, разрослась в огромную вертикальную структуру. Сколько спектаклей ни попали бы в основную номинацию «современный танец/спектакль», как бы ни было важно привезти их в Москву и показать, задача жюри — выбрать лучшую постановку сезона.

Современный танец же у нас так разветвился, что сам принцип соревнования за один приз частично нивелирует достижения сообщества. В контемпорари важен не лучший, а бесконечно много разных.

Кроме того, в последние годы особенно ярко проявилось, что «современникам» необходимо свое пространство, где им в том числе не навязывают соревнование с балетом. И не потому, что не тянут, как соблазнительно подумать. Критерии художественности, мастерства, значимости в контемпорари настолько отличаются от балетных, что выбирать, например, лучших артистов из всех скопом — сравнивать ёжика и табурет. У них же по четыре ножки, разве не повод решить, кто лучше. В номинационной структуре «Маски» давнишние и сегодня уже искусственные конструкции «хореограф вообще» и «артисты вообще» сохранялась.

В идеальном мире это повод расширить инструментарий. Обсудить с сообществом, как выглядит современный танец, что нужно, чтобы адекватно отображать его состояние. Прислушаться к просьбам развести мужскую и женскую роль для балета и контемпорари. Возможно, привозить не только «конкурсные» спектакли, развить сетку спецпрограмм. Больше пользоваться свойствами фестиваля, смотра, чем премии. Однако у СТД иное, неведомое (за неоглашением причин потенциальной ликвидации и отсутствием на момент написания материала дискуссии со специалистами) видение, в рамках которого современный танец имеет вероятность не вписаться в картину Национальной премии.

Для современного танца как экосистемы это может означать две вещи. Организационные потери и потенциальную выработку автономии. «Золотая Маска», непосредственно не принося своим участникам и лауреатам денег (связанного призового фонда нет), часто выступает как аргумент в поиске средств. Самым маленьким компаниям мог помочь в поиске финансов даже визит экспертов — и уж тем более упоминание в лонг-листе. «Нас заметила «Золотая Маска» — это почётно и вызывает доверие. Об этом пишут в грантах. В случае упразднения номинации многие команды лишатся этой строчки в CV — и могут не найти средства на очередной проект.

Ещё одно важное новшество — новые фестивали, которые делают люди из контемпорари, в том числе из нишевых направлений. В Калуге при Инновационном центре культуры в январе 2023 года прошел первый «Танцсоюз». Хотя именно в этом месте начинание, связанное с консолидацией профессионалов, не первое — вспомнить хотя бы конференции «CODE: провинции», которые проходили в ИКЦ несколько лет, — фестиваль продюсера Елены Панасенко имеет особое значение. Это не только смотр, для которого отобрали работы и где можно увидеть панораму современного танца, но и ярмарка кадров. На «Танцсоюзе» выбирали хореографа, который поставит спектакль для Инновационного театра балета, труппы ИКЦ. Право получила Виктория Арчая и даже уже поставила заказанную работу, «Чарли в цвете». Фестиваль закрывает сразу несколько насущных проблем: показать, что есть, встретить всех со всеми, обеспечить труппу новой постановкой. Подобный формат самопомощи пока редко встречается, но выглядит как перспективное направление. Особенно в ситуации, если сообществу понадобится автономно показывать себя, награждать, искать контакты и прочее.

Ещё один новый фестиваль, который отражает тенденции — «Танец без ума от себя и от любви» петербургской Студии перформативных искусств СДВИГ. Её команда давно работает как тихий мощный мотор определённой части танцсообщества, которую можно условно обозначить как посттанец. Со своего возникновения, с 2017 года, СДВИГ осознанно был вне мейнстримного российского танца и едва ли соприкасался с другими петербургскими компаниями. «Танец без ума от себя и от любви» сделал две важные вещи. Во-первых, проявил круг — собрав программу и спектаклей, по которым можно составить впечатление, как сейчас выглядит посттанец в России. Во-вторых, громко заявил этот круг. Можно не отмечать на танцевальной карте небольшую студию. Но нельзя не заметить новый фестиваль. В-третьих, это частное начинание — и отличный пример самоорганизации, которая смогла. Полный, хоть и небольшой, зал, разветвленная сетка показов, разность постановок, образовательная программа — всё это даже формально ставит «Танец без ума от себя и от любви» в один ряд с другими петербургскими фестивалями, проявляет, что посттанца хватает на целый смотр

Возможный признак автономности от больших институций — люди из российского современного танца начали осмыслять собственную историю. У нескольких компаний это произошло неизбежно: наступили юбилеи. 10 лет Context'у, 25 — «Каннон Данс» и OPEN LOOK, 30 — Челябинскому театру современного танца. Юбилеи встретили в том числе архивными проектами. ЧТСТ выпустил впечатляющий буклет, где перечислены постановки с 1992 года с составами и краткими характеристиками, собраны биографии артистов и летопись жизни театра. Микроархивное начинание организовали Context и Институт театра — лаборатория «Практики создания проектов в современном танце». Для финального проекта её участницы и участники изучали значимые российские танцсобытия, искали, как можно встроить в свои работы идеи других постановщиков, найдя им современную рифму. Самое же значительное начинание — это Информационно-исследовательский центр «Танцсоюз» при калужском Инновационном культурном центре, цифровой архив материалов о российском современном танце. Возник он из давней идеи исследователя контемпорари Екатерины Васениной. Архив аккумулирует разнообразные материалы, от билетов и программок до видео, и сделает их доступными для исследования.

Именно сейчас, когда любое прямое высказывание под вопросом, а в соседних сферах имена буквально вымарывают с афиш, изнутри среды проявляется запрос на сохранение и потенциальное осмысление. Любопытно, что к нему обратился прежде всего современный танец, летучий, импульсивный, возникающий внезапно и пропадающий. В этом можно увидеть важное движение в сторону рефлексии — что мы такое, как мы оказались в этой точке, что было до.

Это тем более важно в момент, когда сама хореографическая среда растерялась — буквально и морально. Стало сложнее ездить и приглашать, ушли фонды, которые давали гранты и возможность межстрановых коллабораций, однако среда не осталась на первых порах «без рук». Сильно по полю ударили события сентября 2022 года. Из строя стали непредсказуемо выбывать артисты и хореографы-мужчины.

Уже к зимним фестивалям это дало удивительный эффект. За дело взялись женщины. Кто-то, как Светлана Шуйская, возглавил компанию. Кто-то, как Анна Щеклеина, получил множество престижных контрактов. Кто-то просто стал заметнее, проявился в разреженной среде.

Безусловно, не такими методами хотелось достичь усиления женского присутствия, особенно среди хореографов. Но стресс-тест показал, что девушки у нас замечательные: глубокие, вдумчивые, серьёзные, часто способные вывезти на себе и постановку, и её презентацию. Женский опыт, который проявляется через танец, невероятно многообразен. Это и «Объектно-уязвимый разговор» Анастасии Антонцевой, где артистка борется вроде бы с феном, но в том числе и с навязанными стандартами, которые всё бьют и бьют её, и нежная любовная лирика о несовпадении «Вместе поодиночке» Виктории Арчая, и приключения инопланетного интеллекта среди землян, которое в «Непокое» Ксении Михеевой оборачивается прежде всего её личным артистическим триумфом, и размышления о внутреннем критике в «Всё нормально» Ксении Бурмистировой и Любови Перовой, и опыт роботизации, пластической «зловещей долины» в Horse maintenance Вероники Тихоновой. Женщинам точно есть что сказать очень о многом. В этом сезоне они вышли на первый план со своими идеями, взглядами, оптикой. И это породило образовало свое поле напряжения, новый круг тем.